Внезапный и неожиданный уход Брахмананды

[harsi]

Внезапный и неожиданный уход Брахмананды Пури из этого мира поразил меня очень сильно и, как я уверен, тронул и всех вас, участвующих в этой трансляции.

Качества Брахмананды были очень обширными, очень глубокими как человека, как личности, как лидера, и даже как того, кто поддерживал проекты, которые были для него значимы. Во многом он был непревзойденным. Что касается меня, я видел его преданность Маяпурскому проекту, с которой он помогал в покупке земли. Также и другие проекты, связанные с производством книг, были ему дороги, и он достиг огромных успехов во всём, о чем он тогда заботился. Я видел, как он действовал самоотверженно, с преданностью, бескорыстно, и, прежде всего, будучи исполнен энергии и энтузиазма в том, чтобы сделать то, что правильно.

И хотя я начал говорить об этих вещах, больше всего мне не хватает возможности снова и снова выражать ему огромную благодарность за то, что он был рядом тогда, когда я больше всего в нём нуждался. Да, мне нужна была помощь, и сразу же был рядом, чтобы оказать её. Я старался выразить ему эту благодарность снова и снова. Когда мы общались, наши отношения часто были запутаны непониманием друг друга из-за того, что он не понимал, что я говорю по-английски, а иногда он понимал совершенно противоположное. Сейчас же, когда он находится в том пространстве, где нет места недопониманию, надеюсь, он понимает мою истинную цель во всем, что я пытался ему раньше сказать.

Всё же то, как я думаю о нем больше всего, как я больше всего чувствую его присутствие, - я вспоминаю, когда я был во Франции один, и попал в аварию. Я был в гипсе и практически беспомощен. Я позвонил ему и объяснил свою ситуацию. И он сказал: Хочешь, чтобы я приехал? Я сказал: ну, если можешь, то да. Он вылетел первым же рейсом, арендовал машину, приехал и помог мне, что я никогда не забуду. Для меня это было очень важно. Это помогло мне так, как я не мог себе даже представить. И он оставался там, пока я не встал на ноги и самостоятельно мог обратиться за медицинской помощью. Его любящая, заботливая доброта и юмор помогли мне пережить то время, когда я действительно нуждался в этом.

Знаете, когда вы пытаетесь дать определение дружбе, когда вы пытаетесь дать определение любви - быть рядом с другим человеком, когда он больше всего в этом нуждается, - это и есть очень глубокое и значимое проявление, демонстрация этой дружбы. То, как Брахмананда проявил это ко мне тогда, это было великолепно. Я не мог найти границ своей благодарности и признательности ему. И в последние дни, когда я услышал, что он в больнице, я пытался выразить их ему снова. Не знаю, удалось ли мне это… Но я знаю, что иногда люди думают, что нас будут помнить как человека за большие великие дела, которые мы делаем, которые имели огромное значение для множества людей или за которые нас будут помнить многие люди. Но есть те, кто описал, за что нас действительно помнят, когда мы на по ту сторону жизни и смерти. И иногда все сводится к очень элементарным поступкам, которые, тем не менее, имели большое значение для одного-двух людей то тут то там, элементарным проявлениям доброты, на которые обычно мы бы не приняли во внимание.

Это то, как я думаю о Брахмананде, и я не могу перестать так думать. Я имею в виду, не так важны какие-то масштабные вещи. Они имеют значение, конечно, они важны, я не это хочу сказать. Простите что мне не удаётся как следует выразить то, что я хочу здесь сказать. Я знаю, что все это тоже имеет значение, но, когда я думаю о Брахмананде, я больше всего думаю о том, что нас по-человечески связывало с ним, о том, что он был рядом тогда, когда я нуждался в нем больше всего, о той любящей доброте, которая была в нём.

Позже, впоследствии, я пытался общаться с ним в разное время, и я чувствовал его боль и все, через что ему пришлось пройти, когда он переживал и справлялся с очень трудными ситуациями, с тем как по-сути с ним обошлись в в той компании, в которую он инвестировал в то время. Нет необходимости вдаваться в детали, но к нему относились не должным образом. И мне было так обидно за него. Я хотел поддержать его тогда любыми возможными способами, но я сам себя чувствовал беспомощным, потому что есть пределы тому, что мы можем сделать, есть пределы тому, чем можем помочь другим. Тем не менее, нет предела количеству любви, которым мы можем делиться друг с другом. Нет предела тому количеству признательности, которое мы можем испытывать, тому количеству благодарности, которую мы чувствуем глубоко внутри, потому что эта признательность, которую мы чувствуем глубоко внутри, отражается на тех кто являются объектом нашей признательности, субъектом нашей благодарности. Это отражается на них, и они получают поддержку таким образом. Я это знаю, так как чувствовал это от него, и я, безусловно, делился этим с ним из-за моей глубочайшей и неослабевающей признательности к нему как к человеку, к нему как к другу, к нему как к доброму и любящему существу, которое действительно уникально и не имеет себе равных в этом мире.

Я ненавижу то, возможность лучше всего выразить ему мою признательность представилась мне после того, как он уже ушел. Я не поклонник таких встреч, где мы говорим добрые слова об умершем, тогда как при жизни их некоторые из нас даже особо и не заботились и не интересовались человеком, но когда он умирает - так или иначе, он становятся более значительными. Я никогда не хотел этого в отношениях с Брахманандой или с кем-либо из моих друзей.

И все же, оставив в стороне эту сдержанность, в том чтобы сейчас таким образом выразить свои чувства, я обнаружил, что мой долг перед ним настолько велик, что я преодолеваю всякую нерешительность и выражу ему свою величайшую признательность за всю доброту, которую он проявил ко мне, и проявлял когда я приезжал в Москву и был в гостях у него и его семьи и каждый раз, когда с ним общался. Я его никогда не забуду. Я никогда не забуду тебя, Брахмананда, ни за что и никогда! И мы еще встретимся. И благодарю тебя! Это все, что я могу сказать. Большое тебе спасибо!
--
Марат Хасанов